Путь в Вифлеем
Царские часы сочельника…
В одном из песнопений первого часа передается ужас и недоумение, которые испытал св. Иосиф, увидев Пресвятую Деву носящей во чреве дитя. Он принял ее, чтобы сохранить пред Богом ее девство; и вот пред ним открывается…
«Сия́ глаго́лет Иосиф к Деве: «Мари́е, что дело *сие́ [это], *е́же [которое] в Тебе *зрю [вижу]? Недоуме́ю и удивляюся, и умом ужасаюся, *о́тай [утаено] у́бо от мене́ (что) будет вскоре; Марие, что дело сие́, е́же в Тебе вижу? За честь (мной Тебе данную), срамоту (Ты мне принесла); за веселие – скорбь; вместо е́же хвали́тися [вместо почета], укори́зну мне принесла еси (Ты). *Ктому́ [впредь] не терплю уже поношений человеческих: ибо от иереев из церкви Господней *яко [как] непорочну[ю] Тя прия́л, и что (же) есть ныне видимое?!»
А на третьем часе от имени иереев Иерусалимского храма поется святому Иосифу укоризна:
«Ио́сифе, *рцы [скажи] нам, ка́ко, *Юже [Ту, которую] от *святых [святилища] прия́л еси́ *деву [девственной], *непра́здну [беременной] приво́диши в Вифлеем?!»
И святой Иосиф отвечает им: «Аз, — рече́ (Иосиф), — весть *прием [приняв] от Ангела, уве́рихся, *яко [что] Бога родит Мария несказанно…»
Он уже извещен о Таинстве, совершившемся в Марии. Он уже уверился, что Она – непорочна, девственна по-прежнему, но что в Ней совершается чудо спасения человеков.
Однако борьба помыслов все еще продолжается. И это утешает нас в нашей борьбе: не всегда удается освободиться от помыслов подозрения сразу, даже узнав правду – враг продолжает расшатывать отношения между людьми. Иосиф вновь обуреваем противоположными мыслями, и ему требуется вера, чтобы устоять. И на девятом часе Пресвятая Дева отвечает св. Иосифу, поддерживая его, но одновременно и обличая его неверие:
«*Егда́ [когда] Иосиф печалию уязвля́шеся, к Вифлеему идя́, вопия́ла еси́ к нему, Дево: «Что Мя *непра́здную [во чреве имущую] *зря [видя], *дря́хлуеши [печалишься] и смуща́ешися, не ве́дый *вся́ко [совсем] еже во Мне страшного Таинства? *Прочее [впредь] отложи страх всяк, преславное (чуд) познавая: Бог нисходит на землю, милости ради, во чреве Моем ныне, аще и плоть прият…»